Данный сайт не является СМИ и не является блогом в соответствии с законодательством РФ. Ограничение по возрасту: 18+

Англо-бурская война 1899–1902 годов и её реальные причины

Как трудовая миграция привела к потере независимости

Первая в мире война за демократию, в которой в качестве предлога для оккупации независимого государства и овладения его природными ресурсами использовалось «нарушение прав человека» и «ущемление демократических свобод» – это не война в Ираке 2003 года, как многие наверно подумали. Нет, это совсем другая война, произошедшая столетием раньше – Англо-бурская война 1899-1902 годов.

Более того, в качестве предлога к этой войне было использовано ущемление прав даже не граждан, а иностранцев, приехавших на заработки, и поселившихся в стране. То есть, нарушение прав трудовых мигрантов.

В конце статьи содержится список очень хороших книг об Англо-бурской войне, а пока напомним историю вопроса. Кто такие англичане, объяснять наверно не нужно, а вот о бурах следует немного рассказать.

Буры (африканеры) – это народ, образовавшийся при смешении эмигрировавших в Южную Африку в 17-м веке голландских крестьян («бур» в переводе со староголландского и есть «крестьянин»), и французских гугенотов (протестантов-кальвинистов), среди которых было много дворян и горожан. И хотя голландцев приехало в Южную Африку значительно больше, чем французов, однако французский элемент был очень силён, поэтому не удивляйтесь обилию французских фамилий среди прославленных бурских генералов, противостоявших англичанам – Жубер, Кронье, Деларей, Девет.

И голландцы, и гугеноты исповедовали одну и ту же религию (кальвинистское направление протестантизма), и это настолько сблизило два народа, что они даже создали свой собственный язык – «африкаанс», основанный на голландской грамматике, но с большим количеством французских слов. Общность языка, религии и территории, общий тип мышления и одинаковое самосознание – всё это и привело к созданию нового народа, то есть буров (после Англо-бурской войны этот народ в целях необъяснимой для нормального человека политкорректности стали называть африканерами, то есть «африканцами» на языке африкаанс, однако сами они предпочитают называть себя бурами).

Главной отличительной чертой буров был религиозный фанатизм, готовность не только пострадать за веру, но и бороться за неё с оружием в руках.

Вспомните, как их предки, голландские повстанцы, в течение 43 лет (1566-1609) воевали с гигантской Испанской империей, «над которой никогда не заходило Солнце», и в конечном итоге победили, завоевав религиозную свободу и независимость своей Родины.

Вспомните и продолжавшиеся более 100 лет французские религиозные войны между католиками и гугенотами (1562-1685), в ходе которых предкам буров, гугенотам, пришлось вытерпеть и геноцид (Варфоломеевская ночь), и голодомор (осада Ла-Рошели, когда большинство горожан просто умерли от голода), и драгонады (массовые убийства и изнасилования гугенотских женщин и детей королевскими драгунами), и хотя гугеноты проиграли, но всё равно не покорились, и предпочли эмигрировать, чтобы сохранить свою веру.

Как писал о бурах их противник Артур Конан Дойл (да-да, тот самый, придумавший Шерлока Холмса), это был «один из самых стойких, отважных и неукротимых народов, когда-либо обитавших на земле».

Однако и на новой африканской Родине буров постигло несчастье. Если бы они эмигрировали в бедную страну, в которой нет ничего, многих проблем удалось бы избежать. Однако буры, сами того не зная, поселились на одной из богатейших территорий нашей планеты. Позднее в Южной Африке были открыты месторождения очень ценных полезных ископаемых. Южноафриканские недра наполняли золото и алмазы, а также 75 % мировых запасов платины, и множество других цветных и драгоценных металлов. Две самых больших природных кладовых в мире – это Сибирь и Южная Африка.

Если есть богатство, найдётся и тот, кто захочет его отобрать. Англичане занялись этим вопросом с чисто английской методичностью и упорством.

Захватив прибрежную часть Южной Африки (Капскую колонию) в 1806 году, англичане сразу же начали вытеснять оттуда буров, создавая им невыносимые условия для привычного образа жизни, а буры некоторое время были вынуждены терпеть притеснения, но затем терпение их лопнуло, и в 1835-1843 годах значительная часть буров откочевала во внутренние районы Южной Африки. Переселение буров, когда целый народ на лошадях и запряжённых быками повозках покидал землю, где люди жили в течение многих поколений, получило название «Великий Трек».

Позднее буры основали на новом месте две своих республики – Трансвааль (Южно-Африканская Республика) и Оранжевое Свободное Государство (Оранжевая Республика). В 1877-1881 гг. англичане несколько раз пытались эти республики завоевать (Первая Англо-бурская война), но ничего у них не вышло – британская захватническая армия была разгромлена бурами.

Тогда гордые бритты пошли другим путём – они первыми в мире придумали, что можно воевать за демократию, а для этого нужно было создать соответствующий повод, чем они и занялись.

Британское правительство стало массово направлять англичан-переселенцев в бурские республики, где этих «трудовых мигрантов», после приезда работавших на шахтах и золотых приисках, стали называть «уитлендерами» (на языке африкаанс – «чужеземцы»).

Как только британские подданные появились на территории бурских республик, появился очень хороший повод бороться за их права. «Наших бьют!». Помогать надо, не так ли?

Кто-то может не понять, почему англичане бросали всё на Родине, и ехали на заработки в Южную Африку, причём не «белыми господами», командовавшими неграми на плантациях, а самыми обыкновенными шахтёрами, жившими в бараках. Вроде бы Великобритания – это цивилизованная, богатая страна. Действительно, страна была богатая, только население было нищее.

Внимательно почитайте книгу Фридриха Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Там рассказывается, как жили британские рабочие в XIX веке, во всех жутких подробностях. Книга, сразу предупреждаю, не для слабонервных. От такой жизни не то что в Африку поедешь, а революцию устроишь (а Маркс и Энгельс, кстати говоря, были уверены, что Мировая революция начнётся на Западе, а не в Российской Империи).

Так в чём же состояли причины нищеты английского рабочего класса?

Рынок труда подчиняется общим закономерностям рыночной экономики, в которой стоимость товара определяется соотношением спроса и предложения. Чем больше предложение товара, тем ниже его стоимость. Чем меньше предложение товара – тем выше его стоимость. Рабочая сила – точно такой же товар, и чем меньше на рынке труда рабочих – тем выше их зарплата, а чем больше рабочих – тем ниже их зарплата. Если рабочий не захочет «впахивать» за гроши, на его место можно отыскать целую толпу желающих. А сам строптивый рабочий, которому, видите ли, нормальную зарплату захотелось, может остаться вообще без всего, и умереть от голода.

Английским рабочим в XIX веке приходилось выбирать между жизнью в аду и голодной смертью. Фридрих Энгельс приводит пример, когда английский фабрикант заявил рабочим, не согласным с вычетами из зарплаты: «Не хотите жариться на моей сковородке, можете отправляться прямо в огонь».

А для того, чтобы рабочие были сговорчивее, и не бунтовали против рабских условий труда, английская буржуазия нашла очень хороший инструмент воздействия под названием «Ирландская иммиграция» – в Англию стали завозить трудовых мигрантов из Ирландии, которые были готовы работать на таких условиях, на каких ни один англичанин просто не согласился бы.

Вот несколько цитат из книги Фридриха Энгельса «Положение рабочего класса в Англии»:

«Ирландцу на родине нечего было терять, в Англии же он мог приобрести много, и с тех пор как в Ирландии стало известно, что по ту сторону пролива св. Георга сильные руки наверняка могут найти работу за хорошую плату, каждый год толпы ирландцев отправляются в Англию».

«Эти люди, выросшие почти вне всякой цивилизации, привыкшие с детства ко всевозможным лишениям, неотёсанные, склонные к пьянству, живущие сегодняшним днём, переселяются в Англию и вносят все свои грубые привычки в тот слой английского населения, у которого и без того мало склонности к образованию и к строгости нравов».

«В своих отрепьях, жизнерадостный дикарь всегда готов на любую работу, требующую только сильных рук и крепкой спины, за плату, которая обеспечит его картофелем. В качестве приправы ему нужна только соль; в качестве ночлега он довольствуется первым попавшимся хлевом или конурой, располагается в сарае и носит наряд из лохмотьев, снять и надеть который является труднейшей операцией, предпринимаемой только по праздникам или в особо торжественных случаях. Англичанин, который не может работать на таких условиях, не находит работы. Малокультурный ирландец не своими сильными сторонами, а их противоположностью, вытесняет местного уроженца, англичанина, завладевает его местом. Он живёт в грязи и беспечности, со своими хитростями и пьяным бесчинством, являясь очагом деморализации и беспорядка. Человек, который ещё старается плыть, кое-как удерживаясь на поверхности, находит здесь пример того, как можно существовать, не держась на поверхности, а опускаясь на дно... Всем известно, что уровень жизни низших слоёв английских рабочих всё более и более приближается к уровню жизни ирландских рабочих, конкурирующих с ними на всех рынках; что всякая работа, для которой достаточно только физической силы, для которой особой сноровки не требуется, выполняется не за английскую заработную плату, а за плату, приближающуюся к ирландской, т. е. за плату, несколько большую, чем требуется для того, чтобы «наполовину утолять свой голод картофелем худшего сорта лишь в течение тридцати недель в году», — несколько большую, но с прибытием каждого нового парохода из Ирландии приближающуюся к этому уровню».

«Эти ирландские рабочие, которые переправляются в Англию за 4 пенса (3⅓ зильбергроша), скученные как скот на палубе корабля, ютятся где угодно. Самые плохие жилища кажутся им достаточно хорошими; об одежде они мало заботятся, пока она хоть кое-как держится на теле; обуви они не знают; пищу их составляет картофель и только картофель; всё, что они зарабатывают сверх того, они тотчас же пропивают. Нужна ли таким людям высокая заработная плата? Худшие кварталы во всех больших городах населены ирландцами; везде, где только какой-нибудь район особенно выделяется своей грязью и разрушением, там можно заранее быть уверенным, что встретишь преимущественно кельтские лица, которые с первого взгляда можно отличить от англо-саксонских физиономий местных уроженцев, услышишь певучий, с придыханием ирландский говор, которого настоящий ирландец никогда не утрачивает. Мне случалось слышать ирландскую речь даже в самых густо населённых районах Манчестера. Большинство тех семейств, которые живут в подвалах, почти всюду оказываются ирландского происхождения. Одним словом, ирландцы открыли, как говорит д-р Кей, к чему сводится минимум жизненных потребностей, и теперь обучают этому английских рабочих. Грязь и пьянство они также привезли с собой. Эта неопрятность, ставшая у ирландцев второй натурой, в деревне, где население менее скученно, не приносит такого вреда; но здесь, в больших городах, при столь большой скученности населения, она внушает ужас и чревата многими опасностями».

«Вот с каким конкурентом приходится бороться английскому рабочему, — с конкурентом, стоящим на самой низкой ступени развития, какая только возможна в цивилизованной стране, и готовым поэтому работать за более низкую заработную плату, чем кто-либо другой. Поэтому, как и утверждает Карлейль, во всех отраслях труда, в которых английскому рабочему приходится выдерживать конкуренцию с ирландским, заработная плата совершенно неизбежно падает всё ниже и ниже».

«…проникновение ирландцев значительно способствовало здесь снижению заработной платы и ухудшению положения рабочего класса. И если даже те ирландцы, которые проникли в другие отрасли труда, были вынуждены воспринять известную степень культуры, они всё же достаточно сохраняют от своих старых привычек, чтобы и здесь оказывать деградирующее действие на своих английских товарищей, которые вообще находятся под влиянием окружающей их ирландской среды. В самом деле, если принять во внимание, что почти в каждом большом городе одна пятая или одна четвёртая всех рабочих состоит из ирландцев или из выросших в ирландской грязи детей ирландцев, то становится понятным, почему жизнь всего рабочего класса, его нравы, интеллектуальное и моральное развитие, весь его характер восприняли значительную часть этих ирландских черт, становится понятным, почему вызванное современной промышленностью и её ближайшими последствиями возмутительное положение английских рабочих могло ещё более ухудшиться».

Благодаря наплыву ирландских трудовых мигрантов, готовых работать за еду (причём за очень скудную и очень плохую еду), зарплата английских рабочих снизилась до такой степени, а безработных-англичан стало настолько много, что это стало угрожать социальным взрывом. Как писал Фридрих Энгельс в «Положении рабочего класса в Англии», «Классы обособляются всё резче, дух сопротивления охватывает рабочих всё больше, ожесточение крепнет, отдельные партизанские стычки разрастаются в более крупные сражения и демонстрации, и скоро достаточно будет небольшого толчка, для того чтобы привести лавину в движение. Тогда действительно раздастся по всей стране боевой призыв: «Война дворцам, мир хижинам!», но тогда для богатых будет уже слишком поздно принимать меры предосторожности».

Однако Энгельс не учёл всей хитрости, изворотливости и степени цинизма английской буржуазии: она не стала дожидаться революции в собственной стране, однако и не стала при этом избавляться от мигрантов-ирландцев. Английская буржуазия решила избавиться от лишних англичан. Иными словами, избавиться от излишнего коренного населения.

В середине и во второй половине XIX века была организована массовая иммиграция англичан в Северную Америку, Австралию и Новую Зеландию, а в конце XIX века – в Южную Африку. Кроме того, из-за увеличения ирландской эмиграции в США миграция ирландцев в Великобританию несколько уменьшилась, хотя полностью это проблему не решило. Англичане по-прежнему не выдерживали конкуренции с иностранной мигрантской рабсилой (а ни один цивилизованный человек никогда и ни при каких обстоятельствах не выдержит конкуренции с людьми примитивной культуры, привыкшими к ужасающей нищете и к дикости), и готовы были поехать куда угодно, даже в Африку с её климатом «не для белого человека».

Только после того, как Великобритания отправила излишнюю рабочую силу в Южную Африку, в США, Канаду, Австралию, Новую Зеландию, а иммиграция из Ирландии сократилась (все, кто хотел уехать, оттуда уехали), благодаря чему конкуренция на рынке труда уменьшилась, и только после того, как Великобритания захватила богатейшие африканские колонии, благодаря ограблению которых спрос на товары отечественного производства со стороны богатых слоёв британского населения увеличился, что повысило и спрос на рабочую силу – только после этого за работу стали платить значительно больше, и британские рабочие стали жить более-менее нормально.

И то, надо сказать, социальная обстановка в Великобритании стабилизировалась ненадолго, и британские трудящиеся даже сейчас живут не слишком хорошо по сравнению с другими западными странами – до сих пор англичане массово мигрируют в США, Канаду, Австралию и Новую Зеландию, а на их место приезжают теперь уже не ирландцы, а жители «небелых» стран. Около 40% современных англичан готовы эмигрировать из своей страны из-за тяжёлого материального положения. Зимой 2002/2003 годов 22 тысячи английских пенсионеров умерли от холода – не хватило денег на оплату отопления. Но это уже другая, современная история.

Столь подробный рассказ о причинах британской эмиграции в бурские республики необходим потому, что без этого невозможно понять степень цинизма англосаксонской элиты, готовой на любое преступление ради получения дополнительной прибыли – как против собственного народа, так и против народов других государств, имеющих несчастье обладать богатыми природными ресурсами.

Как писал английский профсоюзный деятель Томас Даунинг, которого процитировал Карл Маркс в своём «Капитале», «Обеспечьте 10 %, и капитал согласен на всякое применение, при 20 % он становится оживлённым, при 50 % положительно готов сломать себе голову, при 100 % он попирает все человеческие законы, при 300 % нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами». А завоз нищих мигрантов – это всего лишь разновидность работорговли.

Английские рабочие-«уитлендеры», ради соблюдения прав которых правительство Великобритании формально устроило вторую Англо-бурскую войну, сами пострадали от безудержной алчности английской буржуазии, как и жители бурских республик.

Итак, британская элита, отправляя мигрантов-«уитлендеров» в Южную Африку, одновременно создавала «пятую колонну» в бурских республиках, и, «сбрасывая» лишнее коренное население, снижала социальную напряжённость у себя в стране.

А что же буры? Почему не устроили «границу на замке», почему впускали британских «засланцев» в свои республики? Потому что хотели получить как можно больше денег (чем дешевле рабсила – тем больше прибыль у бизнеса). «Трудовым мигрантам» из Великобритании буры не то что не мешали и приезжать не запрещали, а фактически сами их к себе завозили.

Процесс трудовой миграции всегда носит взаимный, двусторонний характер: люди не едут из своей страны «в никуда», с риском помереть от голода на чужбине (у себя в стране плохо, а за границей может быть намного хуже – тут голодаешь, а там вообще «копыта отбросишь»; чужая страна – она и есть чужая). Они едут исключительно потому, что достоверно знают: после приезда их трудоустроят.

То есть, должны быть взаимные договорённости между крупными работодателями в стране прибытия, и теми деятелями, которые в странах происхождения мигрантов могут организованно собрать всех желающих, и отправить их к месту назначения. В данном случае – договорённости между владельцами шахт и золотых приисков в Трансваале и Оранжевом Свободном Государстве, и британскими деятелями, которые могли собрать соотечественников-гастарбайтеров, и организованно отправить их на заработки в Южную Африку.

Кроме того, в сделке должны участвовать и власти тех стран, куда мигранты прибывают – чтобы границу не закрывали, и прибывших не выселяли (в данном случае – власти бурских республик). И законодательная, и исполнительная власть в бурских республиках никаких препятствий мигрантам не чинила, и обеспечила их легальный въезд и пребывание в своих странах.

Интересно, что английский писатель Артур Конан Дойл в своей документальной книге об Англо-бурской войне неоднократно упоминает о коррупции в бурских республиках – он прямо пишет про бурских «чиновников, самых коррумпированных в современном мире».

Не исключено, что именно это свойство бурских чиновников тоже способствовало облегчению завоза британских мигрантов и созданию «пятой колонны» в Трансваале и Оранжевом Свободном Государстве. Причём вовсе не обязательно, чтобы «брали» первые лица – какой-нибудь помощник вполне может подсунуть своему не слишком дальновидному шефу проект решения «с подвохом», получив за это «бакшиш» со стороны заинтересованных бизнесменов. А шеф, привыкший не глядя подписывать всё, что ему подсовывают, так и не поймёт, в чём был подвох и к каким последствиям для страны это может привести.

Президент Трансвааля Паулус Крюгер, хотя и был очень порядочным человеком, но за всю жизнь не читал ничего, кроме Библии, на полном серьёзе был уверен, что Земля плоская, и его можно было легко ввести в заблуждение, упоминая только о положительных последствиях предлагаемого решения, и умалчивая об отрицательных.

Таким образом, буры совершенно добровольно и без принуждения впустили британских мигрантов-«уитлендеров» к себе в страну. Бурские крупные бизнесмены и связанные с ними чиновники и политики хотели получить дешёвую рабочую силу, сэкономить на оплате труда, получить больше прибыли. Нажиться, короче говоря. Как это называется на языке бизнесменов, «денег заработать». Это их и сгубило.

Англичане вдруг вспомнили про демократию. Это вообще очень плохой признак, когда какое-то государство начинает заботиться о демократии в другой стране. Что англичане о демократии у буров забеспокоились, что американцы о демократии в Ираке вспомнили, результат был один и тот же – война.

Британское правительство потребовало, чтобы уитлендеры получили равные избирательные права с бурами, и могли участвовать в формировании правительства.

Кто-то может сказать: а что тут такого, а почему бы не предоставить мигрантам избирательные права, они же давно тут живут и работают, способствуют процветанию страны пребывания, пользу приносят?

Однако буры согласиться на такое не могли, так как в реальности это означало потерю власти и потерю независимости: уитлендеры просто элементарно получили бы абсолютное большинство на выборах или проголосовали бы на референдуме за вхождение в состав Британской империи.

Дело в том, что всего за 13 лет, с 1886 по 1899 год, в бурские республики «понаехало» столько «уитлендеров», что их численность в два раза (!) превысила численность буров. То есть, «трудовых мигрантов» оказалось ровно в два раза больше, чем граждан коренной национальности (южноафриканские негры в данном случае не учитываются, так как они, в отличие от белых буров, не имели гражданских прав; британское правительство потребовать их равноправия почему-то не додумалось, возможно потому, что политкорректность и толерантность тогда были не в моде, да и одних уитлендеров хватало для двукратного перевеса на выборах).

Необходимо особо подчеркнуть, что уитлендеры не были какими-то «нелегальными мигрантами» – нет, абсолютно все мигранты въехали в Трансвааль и Оранжевое Свободное Государство в строгом соответствии с местными законами, и совершенно легально, на основании местных законов, были трудоустроены в добывающей промышленности.

И вот число этих легальных, законных мигрантов в два раза превысило число буров. При этом англичане придерживались другой религии (в отличие от буров-кальвинистов, они принадлежали к англиканской церкви – совершенно другому, очень сильно отличающемуся направлению протестантизма), у них был другой родной язык – английский (у буров – африкаанс), у них было совершенно другое воспитание, мировоззрение, взгляды на жизнь, совершенно другая культура. Поэтому англичане были для буров чужие. Не плохие или хорошие – просто чужие.

Вы согласны впустить к себе в квартиру совершенно чужих людей, которых будет ровно в два раза больше, чем членов Вашей семьи, и которые начнут «качать права», и доказывать, что «мы тут главные»? А ведь в условиях демократии, получив избирательные права, «уитлендеры» получили бы на выборах 2/3 голосов, и самостоятельно сформировали бы правительство без участия коренных жителей – буров.

Чтобы понять мотивы буров, вот просто ради эксперимента, возьмите и приведите с улицы к себе домой толпу совершенно посторонних нищих людей, совершенно другой культуры, абсолютно на Вас не похожих, не имеющих с Вами ничего общего, поселите их у себя, потеснитесь, потерпите все их своеобразные привычки и выходки, и дайте им право путём голосования решать, кто тут в доме хозяин. А затем, когда они вышвырнут Вас из дома, чтобы Вы у них под ногами не путались, будете всем рассказывать о толерантности, политкорректности и правах человека.

Конечно, если бы буры оказались поумнее, и догадались просчитать долгосрочные последствия массового наплыва «дешёвой рабочей силы», то они бы просто не допустили массовую миграцию англичан-уитлендеров в свои республики, и проблемы уитлендеров просто не возникло бы. Однако что сделано, то сделано. Раньше надо было думать. Но раньше не думали – хотели на дешёвой рабсиле «бабки заколачивать».

В условиях, когда многочисленные массы уитлендеров уже находились на бурской земле, принимать какие-то меры было поздно. Можно было или выдворять британских мигрантов силой (то есть, фактически начинать Гражданскую войну в собственной стране, и одновременно – войну с Великобританией, которая не простила бы такого отношения к своим соотечественникам), или игнорировать британские требования о предоставлении избирательных прав уитлендерам, и тем самым нарываться на конфликт (то есть, опять же, на войну с Великобританией), или идти на уступки, и отдавать мигрантам всю власть (в условиях демократии всё решает большинство), а самим переходить на положение национального меньшинства, не имеющего власти.

Буры, что называется, «попали». Выходов – никаких. Их участь уже была заранее предрешена. Министр колоний Великобритании Джозеф Чемберлен писал в сентябре 1899 года верховному комиссару по делам Южной Африки Альфреду Мильнеру:

«Мы должны сыграть по правилам, и прежде чем мы выдвинем дальнейшие требования, мы должны испробовать все возможные предложения о предоставлении уитлендерам избирательных прав и получить от буров полный отказ принять их. Тогда мы предъявим наши дальнейшие требования, и начнется война».

Как видите, англичане спланировали классическую провокацию в чисто гопническом стиле, по принципу «Слышь, мужик, закурить не найдётся? А, так ты ещё и не куришь?!» (а дальше, как все понимают, начинается избиение). Как и планировал Чемберлен, выдвигая заведомо невыполнимые требования, война началась – 11 октября 1899 года.

Вам это ничего не напоминает? Да это же Косово! Сначала албанцев массово переселяют в сербскую провинцию, сербы их не обижают и не выгоняют, албанцев становится много, затем слишком много, и они пытаются взять власть в свои руки, а когда им сербы пытаются сопротивляться, вмешиваются «демократизаторы» – авиация стран НАТО оказывает албанцам посильную помощь. Косовский сценарий 1999 года впервые был отработан в Южной Африке ровно за сто лет до этого – в 1899 году!

Как говорится в библейской Книге Екклесиаста, «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

Вторая Англо-бурская война, продолжавшаяся 3 года, с 1899 по 1902 год, перевернула все представления о военном искусстве, существовавшие в то время, причём все нововведения были со стороны буров.

Оказалось, что можно воевать не числом, а умением, что один снайпер важнее, чем сотня гвардейцев, идущих в штыковую атаку в полный рост, что уметь маскироваться на местности намного важнее, чем лихо гарцевать по-гусарски на вороном коне, что небольшой отряд спецназа (а термин «коммандос» – бурского происхождения, впервые коммандос появились именно у буров!) может сделать больше, чем целый полк обычной пехоты.

Буры долгое время вели против англичан успешную партизанскую войну, и превосходившая их по численности в 5 раз британская армия ничего не могла с ними сделать, и несла страшные потери.

А затем англичане дали асимметричный ответ. Они стали применять тактику «выжженной земли»: фермы, посевы и скот буров уничтожались, колодцы отравлялись, а семьи буров в массовых масштабах сгонялись в концентрационные лагеря (женщины, дети, старики и больные, т.к. все здоровые бурские мужчины воевали в партизанских отрядах). Всего в концлагеря согнали более 200 тыс. человек, из общего числа которых около 15 % умерло от голода и болезней, в том числе умерло 50% детей в возрасте до 16 лет! Как было указано в одном из официальных извещений, опубликованных англичанами, «В Порт-Элизабет умер военнопленный Д.Герцог в возрасте восьми лет».

А Вы думали, концлагеря некто по фамилии Гитлер придумал? Ничего подобного – Адольф Алоизович был всего лишь жалким подражателем английского генерала Китченера.

При этом дорога в ад, как всегда, была вымощена благими намерениями – англичане заявляли, что концлагеря созданы «по просьбам трудящихся» – в целях обеспечения безопасности мирного населения, а бурские женщины и дети … сами попросились в концлагеря, ну вот не хотелось им жить на свободе, а в концлагере – просто рай земной. А смерть восьмилетнего «военнопленного» – просто досадное недоразумение.

Короче говоря, когда все бурские женщины и дети оказались за колючей проволокой, мужчины были вынуждены прекратить сопротивление, и подписать мирный договор, по которому буры признавали аннексию Трансвааля и Оранжевого Свободного Государства, и Англо-бурская война 1899-1902 годов таким образом была завершена.

Справедливости ради надо сказать, что на первоначальном этапе у буров была серьёзная поддержка из заграницы, так как Россия и Германия (а в ту пору оба императора, «кузен Никки» и «кузен Вилли», являлись союзниками) стремились ограничить английскую экспансию.

В 1899 году на вооружении армии буров находились пистолеты Маузер К-96, выпускавшиеся с 1897 года. Новое «изделие» ещё не во все германские полки поступило, а им уже буров вооружили!

Кроме того, в составе армии буров воевало около 200 российских добровольцев во главе с полковником Е.Я. Максимовым. Как Вы себе представляете – русский офицер дезертирует из части и уезжает на Англо-бурскую войну на другой конец земного шара? А затем дезертир возвращается в свою часть, но вместо отдачи под трибунал его встречают как героя. Совершенно очевидно, что «российские добровольцы» были военными советниками, командированными к бурам по приказу командования. По-другому в армии не бывает.

Полковник Максимов, судя по его биографии, имел непосредственное отношение к российской военной разведке, и периодически выезжал за границу то в качестве «корреспондента», то в качестве «путешественника», то в качестве «добровольца» в различные «горячие точки», за что его не под трибунал отдавали, а повышали в звании.

Ещё одним известным русским «добровольцем», уехавшим на Англо-бурскую войну, был Александр Иванович Гучков, который впоследствии, в 1917 году, стал одним из организаторов военного переворота, более известного под названием «Февральская революция» (группа генералов под предлогом искусственно организованных массовых беспорядков отстранила императора Николая II от власти, заставив его отречься от престола – подробнее см.: Мультатули П. В. Господь да благословит решение мое… Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов. СПб., 2002).

Однако помощь со стороны Германии и России была лишь в самом начале второй Англо-бурской войны (в 1899 году), а затем буры остались без какой-либо поддержки. Кроме того, тактика партизанской войны, позволявшая сопротивляться многократно превосходящим силам противника, была разработана бурами самостоятельно, у российских «добровольцев» такого практического опыта в то время не было, только теоретические познания времён Отечественной войны 1812 года, но тогда условия и вооружение были совсем другие.

Надо сказать, что в период Англо-бурской войны 1899-1902 гг. симпатии простого народа во всех странах, кроме Великобритании, были на стороне буров. В России вообще началась мода на портреты бурских генералов, а портрет президента Трансвааля Паулуса Крюгера стоял на видном месте в каждой уважающей себя интеллигентной российской семье.

Нельзя не упомянуть и о том, что Англо-бурская война стала началом карьеры известнейшего английского политика Уинстона Черчилля – в 1900 году, находясь в Южной Африке в качестве военного корреспондента, он был захвачен бурами, затем бежал из бурского плена, и благодаря этому прославился на Родине как герой, и даже был избран депутатом парламента (в возрасте 26 лет).

Обстоятельства побега Черчилля, кстати говоря, были весьма и весьма странными (часовой, находившийся в 15 метрах от беглеца, якобы его не заметил, а затем администрация лагеря военнопленных дала неверные приметы внешности для розыска сбежавшего, по которым его невозможно было опознать). Но это уже отдельная тема.

Для более полного представления об истории вопроса рекомендуется прочитать несколько очень интересных книг об Англо-бурской войне: книгу белорусского писателя Игоря Дроговоза, книгу уже упоминавшегося английского писателя Артура Конана Дойла, и книгу «Воспоминания бурского генерала. Борьба буров с Англиею», написанную бурским генералом Христианом Деветом сразу же после окончания Англо-бурской войны, в 1902 году.

Книга Х. Девета важна именно тем, что написана непосредственным участником событий, и, что называется, «по горячим следам». Примечательно, что первым иностранным языком, на который была переведена книга воспоминаний бурского генерала Христиана Девета, стал именно русский язык – её перевели и издали в России почти сразу же после выхода оригинального издания.

Если же говорить о книгах Дроговоза и Конан Дойла, то можно сказать следующее: эти две книги – как бы два противоположных взгляда на одну проблему. Автор из Белоруссии описывает Англо-бурскую войну, в общем-то объективно и беспристрастно, а вот книга создателя Шерлока Холмса выражает исключительно точку зрения английской стороны.

Артур Конан Дойл – писатель безусловно талантливый, и хотя его книга написана просто блестяще, она носит явно пропагандистский характер, так как должна была оправдать действия англичан в глазах международного общественного мнения.

Автор постоянно вставляет в текст пропагандистские фразы типа «британский солдат … воевал за цивилизацию, прогресс и равные права для всех людей», а про концентрационные лагеря, куда сгоняли жён и детей буров, он пишет, что это были «бурские лагеря беженцев, в которые постепенно переводили всё гражданское население», и тут же снова проговаривается: «гостей британского правительства хорошо кормили и с ними хорошо обращались в течение всего срока задержания». А это уже «оговорка по Фрейду»!

Если сравнивать книги И. Дроговоза и А.К. Дойла с одинаковым названием «Англо-бурская война 1899-1902», то книга белорусского автора даёт огромный фактический материал по теме, а книга английского автора содержит много красивых описаний батальных сцен, мужества и героизма, и вообще читается с интересом, но всё же наводит тень на плетень в ясный день. Впрочем, прочитайте сами, возможно, у Вас сложится другое мнение.

Рекомендуется также прочитать книгу Фридриха Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», так как без этого невозможно понять механизм выдавливания англичан-уитлендеров из Великобритании в Южную Африку с целью создания повода для Англо-бурской войны – борьбы за нарушенные права трудовых мигрантов.

Механизм снижения зарплат у рабочих коренной национальности (англичан) из-за конкуренции со стороны мигрантов (ирландцев) у Энгельса раскрыт в деталях. Скорее всего, в бурских республиках под влиянием уитлендеров наблюдалось тоже нечто подобное. Профессиональные историки, к сожалению, на это вообще не обращают внимания – они всё больше о том, сколько ружей и пушек имелось у каждой из сторон, и какие были номера и названия у полков и бригад.

А реальные причины войны, и механизмы влияния на людей (в том числе и руководителей), заставляющие их принимать невыгодные, а то и самоубийственные решения, профессиональные историки то ли не понимают, то ли предпочитают не раскрывать (иначе книгу не опубликуют – любое «серьёзное» издательство зависит сами понимаете от кого). И только «дилетанты» вроде Фридриха Энгельса рискуют написать неудобную правду хотя бы частично.

Кроме того, как говорится, «врага надо знать в лицо», понимать мотивы, которые им двигают, а Фридрих Энгельс просто блестяще раскрыл психологию английской буржуазии:

«Мне никогда не приходилось наблюдать класса более глубоко деморализованного, более безнадёжно испорченного своекорыстием, более разложившегося внутренне и менее способного к какому бы то ни было прогрессу, чем английская буржуазия (…) Она не видит во всём мире ничего, что не существовало бы ради денег, и сама она не составляет исключения: она живёт только для наживы, она не знает иного блаженства, кроме быстрого обогащения, не знает иных страданий, кроме денежных потерь».

«При такой алчности, при такой жадности к деньгам ни одно движение души человеческой не может оставаться незапятнанным (…) В конечном итоге единственным решающим моментом остаётся всё же личный интерес и в особенности жажда наживы. Я шёл однажды с таким буржуа по манчестерской улице и говорил с ним о скверной, антисанитарной системе застройки рабочих кварталов, об их ужасающем неблагоустройстве и заявил, что мне ещё не приходилось видеть города, застроенного хуже, чем Манчестер. Он всё это спокойно выслушал и, прощаясь со мной на углу, сказал: and yet, there is a great deal of money made here — и всё же здесь зарабатывают очень много денег. До свидания, сударь! — Английскому буржуа совершенно безразлично, голодают ли его рабочие или нет, лишь бы он сам наживался. Все жизненные отношения оцениваются по их доходности, и всё, что не приносит денег, — чепуха, непрактичность, идеализм. Вот почему и политическая экономия, наука о способах наживать деньги, является излюбленной наукой этих торгашей. Каждый из них — политико-эконом. Отношение фабриканта к рабочему — не человеческое, а чисто экономическое. Фабрикант есть «капитал», а рабочий — «труд». И когда рабочий не даёт втиснуть себя в эту абстракцию, когда он утверждает, что он не «труд», а человек, который, правда, обладает в числе прочих черт также способностью трудиться, когда рабочий позволяет себе думать, что его вовсе нельзя покупать и продавать на рынке как «труд», как товар, буржуа становится в тупик. Он не может понять того, что кроме отношений купли и продажи между ним и рабочими существуют ещё какие-то другие отношения; он видит в них не людей, а только «руки» (hands), как он постоянно называет своих рабочих в лицо; он не признаёт, как выражается Карлейль, никакой иной связи между людьми, кроме чистогана. Даже связь между ним и его женой в девяносто девяти случаях из ста находит своё выражение в том же «чистогане». Позорное рабство, в котором деньги держат буржуазию, наложило вследствие господства буржуа свой отпечаток даже на язык. Деньги определяют ценность человека: этот человек стоит 10 тыс. ф. ст. — he is worth ten thousand pounds, т. е. он обладает такой суммой. У кого есть деньги, тот «респектабелен», принадлежит к «лучшему сорту людей» (the better sort of people), «пользуется влиянием» (influential) и во всём задаёт тон в своём кругу. Дух торгашества пропитал весь язык, все отношения выражаются в торговых терминах, в экономических понятиях. Спрос и предложение, supply and demand, — такова формула, в которую логика англичанина укладывает всю человеческую жизнь».

«Не подумайте, однако, что «образованный» англичанин открыто признаётся в этом эгоизме. Напротив, он скрывает его под маской самого постыдного лицемерия».

А что касается бурской буржуазии… Да, эти деятели тоже хотели «зарабатывать деньги», нанимая за гроши английских гастарбайтеров, и в результате втянули свои государства в войну за избирательные права мигрантов-уитлендеров. Однако у буров хватило мужества осознать свои ошибки, и в течение двух с половиной лет бороться против многократно превосходящих сил противника с оружием в руках. Благодаря этому они выторговали для себя достаточно мягкие условия почётной сдачи на милость победителя. Они лишились власти и большей части своих богатств, но сохранили себе жизнь. А жизнь, согласитесь, это какая-никакая, а всё же ценность.

Тогдашние англичане, в отличие от тогдашних китайцев, условия сделки соблюдали. А китайцы, например, в 1871 году перебили участников Дунганского восстания, сдавшихся в плен под обещание сохранить жизнь. Поэтому бурам исключительно повезло, что они завозили в свои республики именно англичан, а не кого-нибудь ещё.

Все книги, указанные в данной статье, имеются в Интернете. Сборник из следующих книг, дающих представление о причинах и обстоятельствах Англо-бурской войны, о мотивах и психологии её организаторов:

- «Положение рабочего класса в Англии», автор – Фридрих Энгельс

- «Англо-бурская война 1899–1902 гг.», автор – Игорь Дроговоз

- «Англо-Бурская война (1899–1902)», автор – Артур Конан Дойл

- «Воспоминания бурского генерала. Борьба буров с Англией», автор – Христиан Девет

можно скачать бесплатно на этом сайте.

Биографии
История
Музыка
Природа